Отпрыск Древа. Жилища Исзма - Джек Вэнс

«Да-да», – буркнул Фарр.

«Наши умы притупляются, привыкая к чудесам бытия – они слишком настойчивы и разнообразны, слишком многочисленны для нашего сознания, – Божд наконец отвел глаза от Фарра. – И с этой точки зрения все, что произошло – не больше и не меньше одного вдоха и выдоха».

Фарр сдавленно произнес: «Дышать я могу сколько угодно. Умереть я могу только однажды, и это создает определенную разницу в практическом отношении. По-видимому, вы тоже так считаете – и я не могу не признать, что я у вас в долгу. Но… почему?»

Омон Божд снова взмахнул воображаемым лорнетом: «Конечно же, исзики мыслят не так, как земляне. Нам свойственны, однако, некоторые общие инстинкты – в том числе уважение к жизни и стремление помогать тем, кого мы знаем».

«Понятно, – отозвался Фарр. – Значит, вы действовали, исходя исключительно из дружеских побуждений?»

Божд поклонился: «Можете рассматривать это таким образом. А теперь позвольте пожелать вам спокойной ночи». Он вышел из каюты.

Обессиленный, Фарр опустился на койку. За несколько минут супруги Эндервью превратились из доброжелательного, хотя и несколько замкнутого проповедника и его привлекательной супруги в пару безжалостных убийц. Но почему? Почему?

Фарр качал головой – он ничего не понимал. Субкомендант Сзекра упомянул о ядовитом шипе и отравленном виски: по-видимому, агенты-исзики уже трижды спасли ему жизнь. Фарр раздраженно вскочил, подошел к двери, отодвинул ее и выглянул наружу. Справа и слева блестела полоса серого стекла. Над головой тянулась такая же полоса коридора, ведущего к каютам верхней палубы. Фарр потихоньку выскользнул в коридор, прошелся до конца помоста и заглянул в салон через арочный проход. Два молодых туриста, инженер-сантехник и пара исзиков играли в покер. Исзики очевидно выигрывали: нижние сегменты их глаз сосредоточились на картах, тогда как верхние наблюдали за лицами противников.

Фарр отвернулся и взобрался по лестнице на верхнюю палубу. Здесь царила тишина – если не считать привычных приглушенных корабельных звуков: вздохов насосов, бормотания циркулирующих потоков воздуха, неразборчивых фраз, доносившихся из салона.

Фарр нашел каюту с табличкой «Мерритт и Антея Эндервью» на двери. Он колебался. Прислушиваясь, он не уловил никаких голосов, никаких шорохов. Подняв руку, чтобы постучаться, Фарр задержался, вспомнив рассуждения Омона Божда о чудесах бытия и о бесконечном разнообразии путей, ведущих в будущее… Он мог постучаться – или вернуться к себе в каюту. Он постучался.

Никто не ответил. Фарр взглянул направо, налево – вокруг никого не было. Он все еще мог вернуться к себе. Фарр попытался открыть дверь. Панель отодвинулась. В каюте было темно. Фарр нажал локтем на выступ стены: каюта ярко осветилась. Оцепеневший Мерритт Эндервью сидел на стуле, глядя прямо перед собой широко открытыми немигающими глазами.

Фарр понял, что проповедник мертв. Антея Эндервью лежала на нижней койке, спокойная и собранная.

Фарр не нуждался в ближайшем рассмотрении – она тоже умерла. Низкочастотная вибрация пистолета-разрядника превратила в месиво их мозги, все их мысли и воспоминания исчезли в этой коричневатой каше, все их пути, ведущие в будущее, оборвались. Фарр неподвижно стоял спиной к открытой двери. Он пытался задержать дыхание, но знал, что сделанного не поправишь. Отступив на шаг, он задвинул дверь. Через некоторое время стюарды найдут тела. Тем временем… Фарр стоял и думал, в нем нарастало беспокойство. Его могли заметить. Дурацкий флирт с Антеей Эндервью мог уже стать притчей во языцех; может быть, кто-то даже подслушал сцену, которую Мерритт устроил у входа в каюту Фарра. О его визите в каюту супругов Эндервью нетрудно было узнать. Молекулярная пленка, нанесенная его дыханием, уже покрывала каждый предмет в этой каюте. В суде такая улика служила неопровержимым доказательством: никому другому из пассажиров и команды звездолета не свойственно было дыхание с теми же характеристиками.

Фарр повернулся и направился в салон. Судя по всему, за ним никто не следил. Он взобрался по лестнице на мостик и постучал в дверь капитанской каюты. Капитан Дорристи отодвинул панель – коренастый молчаливый человек с вечно прищуренными черными глазами. За спиной капитана стоял Омон Божд. Фарру показалось, что мышцы щек исзика подернулись, что его ладонь повернулась – так, как если бы он крутил в воздухе лорнет.

Фарр внезапно успокоился: ему удалось уклониться от удара, который готов был ему нанести Божд.

«Два пассажира убиты – супруги Эндервью».

Омон Божд обратил на Фарра все сегменты глаз – с холодной враждебностью.

«Любопытно! – сказал Дорристи. – Заходите».

Фарр вступил в каюту. Божд отвел глаза в сторону.

Дорристи тихо произнес: «Божд сообщил мне, что вы убили супругов Эндервью».

Фарр повернулся и взглянул на исзика: «Кому еще понадобилось бы об этом врать? Он сам их убил».

Дорристи усмехнулся: «Исзик говорит, что вы волочились за женой проповедника».

«Я проявлял к ней вежливое внимание. В полете было скучно. До сих пор».

Дорристи взглянул на исзика: «Что скажете, Омон Божд?»

Исзик взмахнул воображаемым лорнетом: «Нечто большее, чем вежливость, привело госпожу Эндервью в каюту Фарра».

«Нечто большее, чем альтруизм, привело Омона Божда в мою каюту, чтобы Мерритт Эндервью не смог меня застрелить», – парировал Фарр.

Божд притворился удивленным: «Я ничего не знаю о ваших связях».

Фарр сдержал гнев и повернулся к капитану: «Вы ему верите?»

Дорристи снова невесело усмехнулся: «Я никому не верю».

«Вот что случилось. Этому трудно поверить, но все было именно так, – Фарр подробно изложил события. – После того, как Божд ушел, я задумался. Хотел раскопать подноготную происходящего, так или иначе. Решил навестить каюту Эндервью. Открыл дверь и нашел их – мертвых. После этого я сразу пришел сюда».

Дорристи ничего не сказал, но теперь направил изучающий взор на Омона Божда, а не на Фарра. Наконец капитан пожал плечами: «Мы запломбируем каюту. Вам обоим придется потерпеть, пока мы не прибудем на Землю».

Омон Божд прикрыл нижнюю половину глаз и взмахнул несуществующим лорнетом. «Я выслушал свидетельства Фарра, – беззаботно произнес он. – Меня впечатляет его искренность. По всей видимости я ошибся. Маловероятно, чтобы он был виновен в убийстве. Я отзываю свое обвинение». Исзик вышел из капитанской каюты. Фарр смотрел ему в спину с гневным торжеством.

Дорристи взглянул на него: «Вы их не убивали, конечно?»

Фарр фыркнул: «Конечно, нет!»

«Кто же тогда?»

«Надо полагать, кто-то из исзиков. Зачем? Не имею ни малейшего представления».

Дорристи кивнул и проворчал сквозь зубы: «Что ж, посмотрим. Приземлимся в Барстоу, а там посмотрим». Покосившись на Фарра, он прибавил: «Буду очень признателен, если вы будете держать язык за зубами. Ни с кем не обсуждайте эту историю».